Искусство говорить
с кем угодно, о чём угодно
«Ну что ж, у меня всё» — эта простая фраза, произносимая в заключение, гасит эффект от всего вашего выступления.
Как же правильно завершить выступление?
Запомните главное — заключение должно быть непосредственно связано с основной идеей выступления, быть мажорным, оптимистичным по духу.
Что же именно делать?
1. Вы кратко пробегаете ещё раз по ключевым моментам выступления. Акцентируете внимание на основной мысли.
2. Даёте рекомендации, обозначаете ближайшие шаги, подводите итоги.
3. Шутите, если нет повода поплакать.
4. Самый блестящий финал чаще всего получается, если последние фразы перекликаются с первыми и всё ваше выступление таким образом замыкается. Овации обеспечены!
При этом, в конце выступления вы можете:
— напомнить о том, что вас роднит с аудиторией: общие интересы, возраст, профессия, степень родства с виновником торжества и так далее;
— ещё раз отметить, какое отношение к теме имеете лично вы;
— сделать комплимент вниманию / сдержанности / вдумчивости / злобности / ехидству / пунктуальности / чувству юмора сидящих в зале.
И напомним: заключение должно вызывать эмоциональный всплеск!
Оно должно быть таким, чтобы слушателям рефлекторно захотелось зааплодировать.
Источник: «Камасутра для оратора» Р. Гандапас
Искусство говорить
с кем угодно, о чём угодно
Как избежать неловких ситуаций при разговоре
Бывают ситуации, когда нужно поддержать беседу с человеком, которого видишь впервые. Мало того, что ты должен как-то начать разговор, так его еще надо как-то продолжить. Еще хуже, если приходится вести диалог с абсолютно не интересным тебе собеседником.
Что же делать, когда разговор, мягко говоря, не клеится?
1. Что вижу, о том и пою
Оглянитесь. Что окружает вас в этот момент? Палкой, разжигающей костер разговора, может стать любая фраза: об оформлении комнаты, в которой вы находитесь, о происходящем за окном, или даже вопрос «какой пароль от wi-fi».
Классический пример: «Сегодня прекрасная погодка, неправда ли?». Главное — быть позитивным и ни в коем случае не жаловаться. Когда в первый раз видишь человека — это не лучшее время для высказывания какого-либо негатива.
2. Поиск общих интересов
Быть в курсе происходящих в мире событий — значит уметь поддержать разговор с любым человеком. Перед встречей не лишним будет просмотреть информационные сводки за день или последнюю неделю.
Они станут настоящим «спасательным кругом» вашего разговора. Если вдруг возникнет неловкая пауза, можно выбрать какое-то событие и поинтересоваться мнением собеседника о нем. В крайнем случае — рассказать подробности и просветить-таки человека о том, что творится в мире.
3. Правильные вопросы — правильные ответы
Нужно стараться задавать такие вопросы, чтобы на них можно было получить обширные ответы. Подойдут такие варианты, как: «чем увлекаетесь» или «чем занимаетесь по жизни».
Подобные вопросы помогают человеку сосредоточиться на каком-то одном объекте. Это может быть дом, работа, семья, хобби. Собеседник чувствует себя более раскованно, разговаривая на знакомые и близкие ему темы.
4. Язык до Киева доведет
Задавая вопросы, на которые просто «да» или «нет» не ответишь, получаешь дополнительное преимущество. Всё, что требуется — это внимательно слушать собеседника. Так как на основе полученного ответа можно будет сформировать новые наводящие вопросы.
5. Поиграем с мимикой
Слушайте собеседника и «подыгрывайте» ему. Если он пытается шутить, даже если не смешно, — хотя бы улыбнитесь. Не нужно демонстрировать безумный восторг, если вам все равно, кто выиграл «Челси» или «Спартак», но немного приподнять брови — не так уж сложно.
Как тренировать дикцию?
Повторяйте каждый день это упражнения для дикции (читать вслух). Если каждый день вы будете проговаривать это упражнение 1-5 раз, то через две недели вы заметите ошеломительные результаты
Упражнение:
В четверг четвертого числа в четыре с четвертью часа
лигурийский регулировщик регулировал в Лигурии,
но тридцать три корабля лавировали, лавировали, да так и не вылавировали, а потом протокол про протокол протоколом запротоколировал, как интервьюером интервьюируемый лигурийский регулировщик речисто, да не чисто рапортовал, да не дорапортовал дорапортовывал да так зарапортовался про размокропогодившуюся погоду что, дабы инцидент не стал претендентом на судебный прецедент,
лигурийский регулировщик акклиматизировался в неконституционном Константинополе,
где хохлатые хохотушки хохотом хохотали и кричали турке,
который начерно обкурен трубкой: не кури, турка, трубку,
купи лучше кипу пик, лучше пик кипу купи,
а то придет бомбардир из Бранденбурга — бомбами забомбардирует за то,
что некто чернорылый у него полдвора рылом изрыл, вырыл и подрыл;
но на самом деле турка не был в деле,
да и Клара-к крале в то время кралась к ларю, пока Карл у Клары кораллы крал, за что Клара у Карла украла кларнет,
а потом на дворе деготниковой вдовы Варвары два этих вора дрова воровали;
но грех — не смех — не уложить в орех: о Кларе с Карлом во
мраке все раки шумели в драке, — вот и не до бомбардира ворам было, и
не до деготниковой вдовы, и не до деготниковых детей;
зато рассердившаяся вдова убрала в сарай дрова: раз дрова, два дрова, три дрова — не вместились все дрова,
и два дровосека, два- дровокола- дроворуба для расчувствовавшейся Варвары
выдворили дрова вширь двора обратно на дровяной двор,
где цапля чахла, цапля сохла, цапля сдохла;
цыпленок же цапли цепко цеплялся за цепь;
молодец против овец, а против молодца сам овца,
которой носит Сеня сено в сани,
потом везет Сеньку Соньку с Санькой на санках:
санки- скок, Сеньку- в бок, Соньку- в лоб, все- в сугроб,
а Сашка только шапкой шишки сшиб,
затем по шоссе Саша пошел, Саша на шоссе саше нашел;
Сонька же — Сашкина подружка шла по шоссе и сосала сушку,
да притом у Соньки-вертушки во рту еще и три ватрушки —
аккурат в медовик, но ей не до медовика —
Сонька и с ватрушками во рту пономаря перепономарит, — перевыпономарит:
жужжит, как жужелица, жужжит, да кружится:
была у Фрола — Фролу на Лавра наврала, пойдет к Лавру на Фрола Лавру наврет,
что — вахмистр с вахмистршей, ротмистр с ротмистршей,
что у ужа — ужата, а у ежа- ежата,
а у него высокопоставленный гость унес трость,
и вскоре опять пять ребят съели пять опят с полчетвертью четверика чечевицы без червоточины, и тысячу шестьсот шестьдесят шесть пирогов с творогом из сыворотки из-под простокваши,
— о всем о том около кола колокола звоном раззванивали,
да так, что даже Константин — зальцбуржский бссперспективняк из-под бронетранспортера констатировал: как все колокола не переколоколовать, не перевыколоколовать,
так и всех скороговорок не перескороговорить, не перевыскороговорить;
но попытка — не пытка.
И еще несколько советов:
1) Положите в рот несколько орехов и произносите скороговорки, варьируя темп от медленного к быстрому.
2) Используйте разное количество и крупность орехов, усложняя задачу.
3) Запишите на диктофон отрывок определенного текста. Послушайте что именно слышит ваш собеседник. Вряд ли вам понравится то, что вы услышали. Записывайте до тех пор, пока ваша дикция не достигнет удовлетворительного уровня.
Как склонять фамилии
Вот правила склонения:
1. Фамилии, которые заканчиваются на согласную (Резник, Кулиш, Томпсон, Думер)
Мужские фамилии склоняются обязательно: победа Михаила Ботвинника, отставка Мечислава Гриба, авторитет Шарля де Голля.
Женские фамилии не склоняются: фильмография Татьяны Божок, песни Анны Герман, муж Адели Штраус.
2. Фамилии, которые заканчиваются на [a]. (Каланча, Моска, Миядзава)
Склоняются, как у мужчин (знаменитому Богдану Ступке, роман Юкио Мисимы), так и у женщин (голос Татьяны Шульги, карьера Любови Слиски).
Правда, сама Слиска с нами не согласится, потому что её фамилия происходит от польского прилагательного, но в данном случае фамилия Слиски давно обрусела.
Исключения: французские фамилии типа «Дюма», «Делакруа», «Бенуа» не склоняются ни в коем случае.
3. Абхазские (итальянские, эстонские и подобные) фамилии склоняются, если предпоследний звук — согласный (Соткилава — Соткилавы, Кантария — Кантарии).
Если же и предпоследний звук — гласный (Гамсахурдиа), то фамилия не склоняется.
4. Не склоняются односложные иноязычные имена и фамилии (Ра, Ба и т. д.)
5. Фамилии на другие гласные: Доренко, Данте, Кобаяси, Рау и т. д. не склоняются.
Срочно проверьте - «Есть ли у Вас склонность к творчеству?»
Тест для начинающих журналистов, абитуриентов отделений журналистики и всех, кто хочет связать с журналистикой свое будущее. Как определить, подходит ли Вам эта творческая профессия? Однозначный диагноз поставить трудно, но во многом поможет разобраться этот тест. Тестирование творческих способностей важно, поскольку творческий подход — половина успеха в журналистике.
Данный вопросник составлен на основе нескольких хорошо зарекомендовавших себя методик и предназначен для определения степени выраженности творческого компонента личности. И если его автор (Д. Холмс, 1976) делал акцент на получении результатов для отбора в определенные творческие вузы, то в нашей редакции он, как мне кажется, поможет лучше узнать творческий потенциал именно человека связанного со СМИ или мечтающего о журналистике как профессии.
Если эту книгу будете читать не Вы один, то предварительно страницы теста лучше ксерокопировать. Отвечать нужно спонтанно, без долгих раздумий, и ни в коем случае не менять выбранные варианты. Конечно же, нельзя сразу заглядывать в ответы, даже для предварительного ознакомления – иначе теряется весь смысл тестирования. Далее. Слева от номера каждого вопроса или утверждения поставьте букву, значение которой точнее всего отражает степень Вашего согласия с данным утверждением. Буквы означают.
А – согласен целиком.
Б – согласен.
В – затрудняюсь ответить определенно.
Г – не согласен.
Д – совершенно не согласен.
1.Творческие способности к журналистике у меня выше, чем у большинства обычных людей, и я их с успехом реализую.
2.Я больше, чем другие люди, забочусь о впечатлении, которое я произвожу на окружающих.
3. Я проявляю большую независимость в суждениях и меньший конформизм мышления, чем большинство людей.
4.Когда мне приходится собирать материал для проблемного выступления в СМИ или готовить его к печати, эфиру, я очень осторожен и работаю более медленно, чем мои коллеги.
5.Я рискую чаще, чем многие люди. Даже тогда, когда нет гарантии выигрыша.
6. Я более осторожен в отношении случайностей, чем большинство людей.
7. Я считаю себя более избирательным, изобретательным, решительным, независимым, бескорыстным, полным энтузиазма и более трудолюбивым, чем большинство людей.
8. Меня больше, чем других, занимает мысль – что люди думают обо мне.
9.Я чаще всего даю более нестандартное описание, рассказ о событиях, на которых побывал вместе с коллегами из других СМИ.
10.У меня, по-видимому, более слабое, чем у большинства людей, чувство своей индивидуальности и удовлетворенности собой.
11.Я больше, чем другие, чувствую себя одиноким, подчиненным данному свыше жизненному призванию, и это чувство отдаляет меня от обычных забот обычного человека.
12.Я талантливый журналист, поэтому, если кто меня и критикует за те или иные мои работы, то только из чувства зависти.
13. У меня больше авторитарных замашек, чем у многих других.
14. Когда я пишу материал, готовлю передачу, я работаю медленнее коллег лишь потому, что пытаюсь синтезировать всю собранную мной информацию.
15.Я считаю себя более ответственным, искренним, надежным, заслуживающим доверия, здравомыслящим, терпимым и понимающим, чем большинство людей.
16. В моем понимании, я более способен, чем другие люди, гибко реагировать, рассуждать, менять один аргумент на другой.
17. У меня больше признаков психического здоровья, чем у большинства людей.
18.Я менее других людей способен стоять на своем, когда мне приходится не соглашаться с другими.
19. Я более субъективен, чем большинство людей.
20. Я более творческий человек, чем большинство моих коллег, и мешают мне полностью реализовать огромный потенциал чаще всего препятствия, которые сам я устранить не в силах.
21. Я чаще других людей стараюсь избегать ситуаций, в которых чувствовал бы в чем-то свою неполноценность.
22.Я более свободен, чем другие люди, и меньше поддаюсь жесткому контролю.
23. Я без колебаний, ни на что не смотря, берусь за материалы, передачи, в которых могу выразить свои взгляды, точку зрения, соответствующие моим убеждениям.
24. Чаще других людей я, в силу особенностей журналистской профессии, основываю свои суждения и выводы, опираясь на характер источника информации, нежели на саму информацию.
25. Я как человек творческий в большей степени, чем другие люди, не приемлю внешнего давления.
26. Я более самостоятелен в экономическом отношении, чем большинство людей.
27. Я лучше информирован, чем большинство людей с такими же умственными способностями и с таким же уровнем образования.
28.По сравнению с большинством людей, я более склонен менять свои интересы ради сохранения места работы, нежели менять работу ради отстаивания своих интересов.
29. У меня меньше жизненной силы и энтузиазма, чем у большинства других людей.
30.Больше многих других людей меня привлекают сложные проблемы и ситуации, нежели простые и понятные.
31. Меня интересует более широкий круг вопросов, чем тот, что характеризует моих коллег.
32.Я менее властен и агрессивен, чем большинство людей.
33. Я менее свободен от скованности и запретов, чем многие люди.
34. Вероятно, я в большей степени, чем большинство людей, склонен рассматривать авторитет как абсолют, а не как традицию.
35. Я в большей степени, чем коллеги, предпочитаю нормативные ситуации тем, которые требуют какого-то решения.
36. У меня больше энергии, чем у большинства других людей.
37. Мне присуща большая гибкость мышления, чем коллегам.
38. Больше других людей я стараюсь придерживаться «реалистичного», предсказуемого стиля поведения.
39. Мои интересы более ограничены, чем у большинства людей.
40. По сравнению со многими, меня больше интересуют межличностные отношения, я не боюсь общения с кем бы то ни было, и я менее скован.
41.По сравнению с большинством людей, я также в большей степени доволен собой, чувствую себя более удовлетворенным.
42.Я не столь самоуверен, как большинство коллег-журналистов.
43. Больше других людей я, в силу специфики своей профессии, стремлюсь к результату. И у меня часто просто нет возможности досконально изучить вопрос, собрать максимум информации по нему, прежде чем писать статью, готовить передачу.
44. Я чаще других способен удивить собеседника тем, что говорю.
45. Во взаимоотношениях с подчиненными, в отличие от многих руководителей, у меня существует или существовал бы такой принцип: подчиненные должны быть мне безоговорочно верны.
46. Мой личностный склад сложнее, чем у большинства людей.
47. Когда я вслух обсуждаю проблему, я могу более гибко, чем большинство людей, менять подход к ней.
48. Я не таков, как большинство людей.
49. Я хуже, чем многие другие люди, воспринимаю свои внутренние импульсы.
50. Когда возникает необходимость в этом, я способен выдвигать больше идей и делаю это быстрей, чем большинство коллег-журналистов.
51. В большей степени, чем другие люди, я могу проявить в отношении своих руководителей такие качества, как беспрекословное подчинение, преданность и уважение, граничащее с восхищением.
52. Я более, чем коллеги, восприимчив к эстетической стороне мира.
53. Больше, чем представители других профессий, я ценю свой социальный статус, положение, неплохую зарплату, а не сам «интерес к работе».
54.Я более скрытный, чем большинство людей.
55. Я иначе, чем большинство других людей, реагирую на сложности – скорее как на вызов, чем на то, чего следует избегать.
56. Вероятно, я, в отличие от многих других людей, вижу свое будущее в основном связанным со своей газетой (телерадиокомпанией), и меня очень волнует все происходящее здесь.
57. Я, прежде всего, в силу специфики и социального статуса профессии журналиста, более ответственно, чем большинство людей, работаю над каждым свои произведением.
58. Я делаю выводы быстрее и точнее, чем большинство людей.
59. По критериям научной психологии я, может быть, не очень хорошо приспосабливаюсь к обстоятельствам, но я хорошо приспособлен к жизни в том смысле, что я занимаюсь полезным для общества трудом и доволен своей работой.
60. Я более других способен к конструктивной критике.
61.Чувство интуиции и проницательность у меня развиты лучше, чем у большинства людей.
62. В трудных жизненных обстоятельствах я обычно обнаруживаю меньше свидетельств силы воли, характера, чем большинство людей.
63.По сравнению с коллегами, я в большей степени ориентирован на успех.
64.Я более динамичен, чем большинство людей.
65. Я, в отличие от некоторых своих коллег-журналистов, предпочитаю избегать готовить журналистские материалы на актуальные, но «скользкие» темы – а вдруг придет опровержение или на меня подадут в суд?
66. Многие темы моих журналистских выступлений настолько новы и оригинальны, что публикации (передачи) нередко вызывают легкую зависть у коллег.
67. Я ценю и, как мне кажется, понимаю юмор больше других людей.
68. Я меньше других способен пререкаться с начальством.
69. Я меньше других людей склонен поддерживать, а иногда и сам совершать «безрассудные» поступки.
70. У меня менее, чем у большинства людей, догматичный взгляд на жизнь, я хорошо понимаю, что все относительно.
71. Мне кажется, что у меня более острая, чем у других, потребность в разрешении трудных и сложных проблем.
72. Я терпимее, чем большинство других людей, отношусь к явному беспорядку.
73. Специфика моей профессии чаще, чем у большинства людей, предполагает работу в сложных и совершенно новых условиях.
74. Я более свободно выражаю «женские» интересы, чем большинство других мужчин (отвечают мужчины).
75. Я более свободно выражаю «мужские» интересы, чем большинство других женщин (отвечают женщины).
Подсчет и оценка результатов.
Все утверждения из вопросника делятся на две категории: сформулированные позитивно и сформулированные негативно, т.е. согласие с последними означает отрицание склонности к творчеству. Оценка утверждений из этих двух категорий проводится противоположным образом.
К позитивно сформулированным вопросам (утверждениям) относятся:
1. 3, 4, 7, 9, 11, 16, 17, 19, 22, 23, 25, 26, 27, 30, 31, 37, 44, 47, 48, 50, 52, 55, 57, 59, 60, 61, 63, 64, 66, 67, 70, 71, 72, 73, 74, 75. Ответы на эти вопросы оцениваются следующим количеством баллов:
А = +2, Б = +1, В = 0, Г = -1, Д = -2.
К негативно сформулированным вопросам (утверждениям) относятся:
2. 5, 6, 8, 10, 13, 14, 15, 18, 21, 24, 28, 29, 32, 33, 34, 35, 36, 39, 40, 41, 42, 43, 45, 46, 49, 51, 53, 54, 56, 58, 62, 65, 68, 69.
Ответы на эти вопросы оцениваются следующий образом:
А = -2, Б = -1, В = 0, Г = +1, Д = +2.
Ответы на вопросы 12 и 20 не оцениваются.
Подсчитайте общую сумму набранных баллов и соотнесите ее с приведенными ниже категориями:
Ø Более 100 баллов – ярко выраженные творческие наклонности.
Ø От 60 до 99 баллов – выраженные творческие наклонности.
Ø От 0 до 60 баллов – средние способности к творчеству.
Ø Менее 0 – слабая склонность к творчеству.
Еще раз повторим, что эти результаты, конечно же, весьма условны. Во-первых, в связи с тем, что данный тест в полном авторском варианте включает в себя более 200 вопросов, и итоги соотносятся с помощью компьютерной программы с результатами других тестов. Во-вторых, при его проведении необходимо достаточно строго соблюдать процедурные требования. В-третьих, полная версия в обязательном порядке предполагает включение в тест «вопросов-ловушек», с помощью которых контролируется степень искренности ответов.
Но, думается, даже отраженные в тесте характеристики журналистской профессии помогли Вам, читатель, сориентироваться в том круге проблем и вопросов, которые принято относить к сфере влияния психологии журналистики в целом и психологии творческой деятельности личности в частности.
По кн. В. Олешко «Журналистика как творчество»
КАК НАПИСАТЬ ЗАВОРАЖИВАЮЩУЮ СТАТЬЮ
Внутренняя интрига текста
Что заставляет переворачивать страницу; что делает чтение таким притягательным; почему некоторые книги и статьи читаешь, не отрываясь? Причин тому много. Но одним из обязательных приемов является внутренняя интрига в тексте.
Во время скандала Клинтон-Левински я прочитал замечательную статью Дэвида Финкеля [David Finkel], автора воскресного приложения к «The Washington Post». Заголовок был такой: «Как это случилось: скандал в 13 актах». Более конкретно, статья отвечает на вопрос: «Как, прежде всего, Моника Левински попала в Белый дом?»
13 актов — это нумерация глав. Это была завораживающая история, когда проглатываешь страницу за страницей, даже если их не так уж и много.
В конце каждой главы Финкель помещает деталь, которая заставляет читателя идти дальше. Это может быть важный вопрос, оставшийся без ответа, непредвиденный поворот в сюжете, или предположение, или легкая недосказанность.
Например, вот, как Финкель заканчивает восьмую главу, где приводит записанный на пленку разговор между Левински и Линдой Трипп [Linda Tripp]о знаменитом испачканном голубом платье: «Так они продолжали. И только одна понимала всю важность состоявшегося разговора».
Чтобы создать хороший интригующий текст, не нужно детектива.
Я нашел великолепный пример внутренней интриги текста у себя под носом. На первой полосе родной газеты «The St. Pete Times» была статья о проблеме отчаявшихся ребят, прыгающих с моста Саншайн Скайвэй [Sunshine Skiway Bridge]. Это большая проблема, и не только в Санкт-Петербурге (Флорида), но и везде, где есть высокие, завораживающие мосты, которые так манят потерявших надежду.
Вот, как начинается материал репортера Джэйми Джонса [Jamie Jones]:
«Ветреным днем молодая одинокая блондинка выходит из церкви и едет на вершину моста Саншайн Скайвэй.
На ней блестящее черное платье и туфли-лодочки. Она взбирается на уступ и смотрит на холодную голубую воду в шестидесяти метрах. Ветер словно подталкивает ее. Пора, думает девушка.
Она подняла руки к небу и оттолкнулась. Два рыбака видели, как она совершила лебединый нырок в Тампа Бэй [Tampa Bay].
На полпути вниз, Доун Пакин [Dawn Paquin]захотела вернуться. «Я не хочу умирать», — думала она.
Через секунду она ударилась об воду. Вода поглотила ее, а затем отпустила. Крича, девушка выбралась на поверхность».
Внутренняя интрига в конце абзаца делает невозможным отложить чтение. Так построена вся статья. Репортер разбивает текст на семь частей, каждая из которых отделена визуальным разделителем — тремя черными квадратами. В конце каждой части драматический ход, награда для читателя и причина углубиться дальше в текст.
Мы не привыкли думать об интриге как о внутреннем средстве текста. Интрига ассоциируется с многосерийным фильмом или телесериалом с бурной развязкой. Супер-развязки приходятся обычно на конец телесезона и заставляют Вас ждать начала следующего сезона, как в сериале «Кто застрелил Дж. Р.» [Who shot J. R.]?
Для нас это эффект «продолжение следует». Подумайте, как мы иногда расстраиваемся от того, что придется ждать шесть месяцев, чтобы узнать, что случилось дальше.
Я наткнулся на внутреннюю интригу текста, когда читал приключенческий роман для юных читателей. Я держу в руках репринт одной из первых таинственных историй о Нэнси Дрю [Nancy Drew]«Секрет старинных часов». Цитирую заключение главы XIX:
«Крепко сжимая одеяло и часы, Нэнси Дрю отчасти ползком, отчасти переваливаясь через какие-то предметы, пыталась выбраться из фургона, пока не стало слишком поздно. Ей страшно было представить, что случиться, если грабители обнаружат ее в грузовике.
Добравшись до дверцы, она тихонько спрыгнула на землю. Теперь она слышала тяжелые шаги все ближе и ближе.
Нэнси забралась в кабину и захлопнула дверцу грузовика. Она лихорадочно искала ключи.
«Ох, куда я их дела?» — отчаянно вспоминала Нэнси.
Она увидела, что ключи упали на пол и схватила их. Спешно подбирая правильный ключ для зажигания, Нэнси проверила дверцы.
Это было как раз вовремя. Пока Нэнси крутилась, она отчетливо слышала раздраженный шепот снаружи. Грабители спорили, и кто-то уже запирал сарай на замок.
Побег был отрезан. Нэнси загнали в угол.
«Что же мне делать?» — отчаянно думала Нэнси».
Вот и внутренняя интрига, которая заставляет Вас следовать дальше.
Подумайте об этом. Этот прием двигает любую телевизионную драму, от «Закон и порядок» до «Западное крыло». Даже «Американский идол» [American Idol] [1. Популярное реалити-шоу, где телезрители определяют лучшего певца или певицу (прим. пер.).]заставляет зрителей пережидать рекламные блоки, чтобы узнать, кого выкинули на этот раз. Любой драматический элемент прямо перед паузой в действии есть внутренняя интрига.
Практикум
1. Когда Вы читаете романы или публицистику, обращайте внимание, что автор ставит в конце главы. Как эти элементы заставляют Вас читать дальше?
2. Обращайте внимание на структуру телевизионных сериалов. Авторы сериалов обычно закручивают интригу перед перерывом на рекламу. Найдите примеры, когда такие элементы работают, и когда зритель не заинтересовался.
3. Обсудите, какой результат мы получим, если вставим мини-интригу перед тем, как пригласим читателя приступить к чтению?
4. А что если мы вставим мини-интригу внизу странички в интернете, чтобы читатель не устоял и кликнул или пролистал вниз?
Как писать статьи. Применяйте активные глаголы и избегайте наречий
Используйте сильные глаголы
Используйте простые формы настоящего или прошедшего времени. Сильные глаголы создают действие, экономят слова и раскрывают действующих лиц.
Президент Джон Ф. Кеннеди утверждал, что его любимая книга была «Из России с любовью» — приключения Джеймса Бонда 1957 года, написанные Ианом Флемингом. Это позволило нам узнать о Кеннеди больше, чем мы знали о нем раньше. Это также способствовало созданию культа агента 007, который существует по сей день.
Сила прозы Флеминга в использовании сильных глаголов. Предложение за предложением, страницу за страницей, любимый английский секретный агент или его очаровательные спутницы, или злодеи-соперники демонстрируют силу глаголов.
«Бонд поднялся по лестнице, открыл дверь и закрыл ее за собой. Лунный свет струился сквозь шторы. Он прошел через комнату и включил приглушенный розоватый свет на туалетном столике. Он стянул с себя одежду, пошел в ванную и несколько минут стоял под душем…Он почистил зубы и смачно прополоскал горло, чтобы избавиться от привкуса дня; выключил свет в ванной и вернулся в спальню.
Бонд отдернул занавеску и распахнул высокое окно; он стоял, придерживая занавеску, и смотрел сквозь огромную массу воды, преломленную в лунном свете. Ночной бриз чудно обдувал обнаженное тело. Он посмотрел на часы. Два часа ночи.
Бонд с удовольствием зевнул. Он вернул занавеску обратно. Он нагнулся выключить свет на туалетном столике. Внезапно Бонд напрягся, и сердце на секунду замерло.
Кто-то нервно засмеялся из темной части комнаты. Женский голос сказал: «Бедняжка, мистер Бонд. Вы, должно быть, очень устали. Ложитесь в постель».
В этом абзаце Флеминг следует совету своего соотечественника Джорджа Оруэлла, кто написал о глаголах: «Никогда не употребляйте пассивный залог, если можно использовать активный».
Никогда не говорите никогда, мистер Оруэлл, иначе один из самых надежных приемов писателя превратится в жесткую догму. Но мы благодарны Вам за объяснение взаимоотношений между злоупотреблением в языке и злоупотреблением в политике, за объяснение того, как коррумпированные деятели используют пассивный залог, чтобы завуалировать правду и похоронить ответственность за собственные поступки. Они говорят: «Нужно допустить после того, как доклад оказался изучен, что ошибки были допущены», а не «Я прочитал доклад и я признаю, что сделал ошибку».
Новостники ищут простые активные глаголы. Рассмотрим лид Карлотты Гал [Carlotta Gal] из «Нью Йорк Таймс» [New York Times] об отчаянии на грани самоубийства афганской женщины:
«Затравленная, закутанная в бледно-голубую паранджу Мадина, двадцати лет, сидит на больничной койке, повязка прикрывает ужасные недавние ожоги на шее и груди. Ее руки дрожат. Она нервно поднимается и признается, что тремя месяцами ранее она облила себя керосином и подожгла».
Флеминг использовал прошедшее время для своего повествования, Гал предпочитает глаголы настоящего времени. Такой прием вовлекает читателя в происходящее, как будто мы сидим рядом с этой удрученной женщиной.
И Флеминг и Гал избегают определений, которые обычно сопровождают глаголы в примитивных текстах, как ракушки, облепившие корпус судна:
— Вроде бы
— Скорее
— Похоже
— Должно быть
— Кажется
— Возможно
— Обычно
Соскребите этих «ракообразных» на стадии проверки текста, пусть корабль Вашей прозы идет к смыслу беспрепятственно и с хорошей скоростью.
Осторожно с наречиями
Будьте внимательны в употреблении наречий. Они могут «обескровить» глагол или дублировать его значение.
Авторы классических приключений «Тома Свифта» [Tom Swift] [1. Серия популярных рассказов о приключениях юного изобретателя. Одна из первых серий была создана коллективом авторов под псевдонимом Виктор Эпплтон (Viktor Appleton)]любили восклицательный знак и наречия. Рассмотрим небольшой отрывок из «Том Свифт и его великий прожектор» [Tom Swift and His Great Searchlight (1912)]:
«Смотри! — внезапно вскрикнул Нед, — Вон человек!…Я собираюсь заговорить с ним!» — горячо заявил Нед.
Восклицательного знака после «смотри» могло бы быть достаточно, чтобы подогреть любопытство юного читателя, но автор добавляет «внезапно» и «горячо» для пущей верности. Несколько слов и автор вновь использует наречие: не для того, чтобы изменить наше восприятие глагола, а в качестве усилителя. Глупость этого стиля привела к тому, что родилась фигура речи, названная «по-томсвифтовски», когда употребление наречий превращает прозу в анекдот:
«Я художник», — сказал он с легкостью.
«Я хочу пиццу», — сказал он сурово.
«Я Венера Милосская», — сказала она обезоруживающе.
В лучшем случае наречия выделяют глагол или прилагательное. В худшем, они повторяют смысл, который уже есть в самой части речи:
— Взрыв полностью уничтожил церковь.
— Заводила бешено вертелся перед орущими болельщиками.
— В аварии мальчику целиком оторвало руку.
— Шпион тайно подсматривал сквозь кусты.
Посмотрим, что произойдет, если убрать наречия:
— Взрыв уничтожил церковь.
— Заводила вертелся перед орущими болельщиками.
— В аварии мальчику оторвало руку.
— Шпион подсматривал сквозь кусты.
В каждом случае, удаление сокращает предложение, заостряет смысл и дает свободу глаголу.
Даже через полвека после смерти, Мейер Бергер [Meyer Berger]остается одним из великих стилистов в истории газеты «Нью-Йорк Таймс» [The New York Times]. В одной из последних авторских колонок он описывает внимание, оказанное слепому виолончелисту в Католическом госпитале:
«Персонал поговорил с сестрой Мэри Финтан, ответственной за больницу. С ее согласия они принесли старую виолончель в палату 203. Годы никто не играл на ней; Лоуренс Строец ощупывает инструмент. Его длинные белые пальцы ласкают струны. Он настраивает виолончель с некоторым усилием и натягивает старый смычок. Поднимает его к подбородку и преображается».
Свежесть глаголов и отсутствие наречий характеризует прозу Бергера. Когда старик играет «Ave Maria»:
«Монашки в черных и белых одеждах шевелят губами в беззвучной молитве. Притихли. За долгие годы, проведенные в дешевых кварталах, Строец не растерял таланта. Слепота помешала пальцам играть, но он преодолел это. Музыка затихла, и слушатели хлопали. Старый виолончелист поклонился, впалые щеки сморщились в улыбку».
Насколько лучше одиночный глагол «хлопали», чем слушатели «вежливо аплодировали».
Избыток наречий отражает незрелость писателя, но даже мэтры оступаются. Джон Апдайк написал эссе в один абзац о красоте банки пива до изобретения «быстрой открывалки». Он мечтал, как пузырьки «вспенятся страстно в торжестве освобождения». Перечитывая эту фразу через годы, меня все больше смущает это «страстно». Оно сжимает пространство между отличным глаголом (вспениться) и отличным существительным (торжество), которые описывают пиво и дают нам всю информацию о его страстности.
Наречия уместны в убеждающих текстах. Но пользуйтесь ими скупо.
Наречия, образованные соединением предлогов с наречиями, пишутся слитно.
Например: доныне, извне, навсегда, напротив, насквозь, позавчера, послезавтра, донельзя, навряд ли, задаром.
От таких наречий следует отличать пишущиеся раздельно сочетания предлогов с неизменяемыми словами, употребляемыми в этих случаях в значении существительных.
Например: до завтра, на авось, на нет (свести на нет), на ура
